gone_noldo

https://alexander-pavl.livejournal.com/271074.html

Если синефилу назвать имя Владимира Бычкова, он, скорее всего, пожмёт плечами. Мало кто помнит это имя. Но фильмы, сделанные им, известны почти всем, жившим в Советском Союзе. Хотя, конечно, они не считаются достойными внимания изощрённых любителей кино и проходят по ведомству советского китча. Почему так? В этом отчасти виноват сам Бычков. Его фильмы были слишком популярны у публике, чтобы вызвать одобрение советского культурного истэблишмента, культивировавшего снобизм и презиравшего художников, желавших говорить с публикой понятным публике языком.



Аналогичным образом из списка Великих Художников выпали такие первоклассные мастера, как Резо Эсадзе и Геннадий Полока, о котором я не так давно писал. И это не говоря уже о Леониде Гайдае, искренне презираемом высоколобой советской и постсоветской интеллигенцией – настолько, что даже юбилейный посмертный сборник в его честь состоит из чуть-чуть примаскированных оскорблений в адрес юбиляра.

Но вернёмся к Бычкову. Не заглядывайте в гугл – говорит ли вам что-то его имя? Нет? А вот фильмы, конечно, хорошо известны. Как минимум, два фильма: «Город мастеров» и «Достояние республики». Ну, если вы любители кэмпа, то вспомните стильный меланхоличный мюзикл «Русалочка» с нарочитым пережиом эмоций и прекрасным Валентином Никулиным в главной роли. А если вы синефил, вероятно, на ум придёт запрещённый в 1967 году «Христос приземлился в Гродно (Житие и вознесение Юрася Братчика)». Это всё. Но это немало. К тому же, этими хитами и культовыми фильмами фильмография Владимира Бычкова не исчерпывается.



Например, именно Бычков в 1963 году вернул в кино запрещённых Витковича и Ягдфельда, поставив по их сценарию оккультный фарс «Внимание! В городе волшебник!», уважительно пародирующий масонские сказки Вениамина Каверина про город Немухин. Анимацию в фильме делали, между прочим, Норштейн и Шилобреев... Конечно, фильм очень сильно пострадал от цензуры, потеряв по пути к экрану приблизительно полчаса экранного времени, но и в виде «руины замысла» достаточно интересен.



Потом был чрезвычайно успешный «Город мастеров» - фэнтези, а не сказка – по антифашистской пьесе Тамары Габбе, стоявшей не слишком далеко от Ольги Гурьян и Евгения Шварца. Для экрана пьеса была переработана не кем нибудь, а самим Николаем Эрдманом, музыку же написан Олег Каравайчук, коий и одну маленькую роль сыграл в этом фильме. Михаил Львовский был в восторге, остальные хвалили «Город мастеров» неохотно, намекая на «старомодность» и провинциальность. Намёки были абсолютно неуместны, поскольку фильм Бычкова идеально вписывался в европейское кино 1965 года и даже кое в чём опережал интернациональную киномоду.



После «Города мастеров» удача отвернулась от Бычкова. «Христос приземлился в Гродно», снятый в той же стилистике, но более утончённый интеллектуально и предназначенный не для детей, а для взрослых, был резко запрещён к показу и вычеркнут из фильмографий. Эта картина попала под демонстративный отказ Леонида Брежнева от игры в либерализм и толерантность – погром прокатился и по кино и по литературе, косвенно зацепив также музыкальную сцену. Хотя съёмки фильма освещались очень широко и одобрительно – в «Советском Экране», выходившем многомиллионным тиражом, фильму был уделён целый двухстраничный разворот – уже готовый фильм разнообразно и изобретательно унижали разными переделками, зная, что «Христос приземлился в Гродно» всё равно не выпустят в прокат. Расстроенный издевательствами над фильмом, сценарист Владимир Короткевич оперативно, ещё до окончательного запрета фильма, переделал сценарий в роман, усложнив и расширив историю, создав шедевр, вполне сопоставимый с книгами Марио Варгаса Льосы и Теодора Парницкого. Но фильму, это, естественно, не помогло.



Затравленный коллегами и начальством Бычков уехал в Москву, «исправляться», как до него «исправлялись» Алов и Наумов, Полока и другие художники, проштрафившиеся в глазах советского начальства. И вот, именно мегапопулярное «Достояние республики», безупречно отразившее «дух эпохи» первой половины 70-х, стало извинением Бычкова перед партией и правительством.



«Достояние республики» - копедиум мотивов и культурных клише той эпохи, от «народного» китча до изысканнейших построений интеллектуалов. Облагораживающая сила искусства, романтизация спецслужб, восхваление аполитичного авантюризма, «у контрреволюционеров была своя правда», выпады в сторону ницшеанства, карнавализация и цирк как синоним внутренней свободы и много всякого другого, узнаваемого и поданного иронично, с едва заметным отстранением. Изящные переключения стилевого регистра, от «Андрея Рублёва» до «Неуловимых мстителей», происходят в этом фильме так точно, что попросту незаметны, если «просто» смотреть фильм. Прекрасная музыка Евгения Крылатова идеально вписывается во все предлагаемые манеры повествования, а сценарий Зака и Кузнецова (как и Бычков, «провинившиеся» перед начальством в 1967 году с фильмом Павла Арсенова «Спасите утопающего») выстроен как быстрая смена эпизодов, чья связь выяснятся лишь ближе к финалу. Актёрские работы... ну что говорить, все хороши... И при этом анимационные вставки Юрия Норштейна плюс концертные номера Андрея Миронова и закадровое пение Эльмиры Жерздевой.



«Достояние рекспублики» имел колоссальную популярность у зрителей и именно поэтому крайне не понравился культурной элите (хороший фильм не может нравиться толпе советских «шариковых», значит фильм - плохой). На этой ноте бытование Владимира Бычкова в качестве талантливого мастера закончилось. Люди, которые могли бы его поддержать, отвернулись, не сумев вынести успех «Достояния республики».

Почему же продвинутая интеллигенция заняла подобную позицию? Ответ на это вопрос не так прост, как хотелось бы.

Советское начальство после 1967 года предложило творческой интеллигенции роль духовной аристократии, полностью независимой от мнений советского народа – в частности, публикация «Мастера и Маргариты» в самом рептильном на тот момент журнале «Москва» была одним из поощрительных сигналов от начальства. Плюс, пляски вокруг наивного Андрея Тарковского, опьянённого международным успехом и полностью проигнорированного советскими зрителями. Казалось, что это именно то, что надо художникам, желавшим быть свободными: отдаться под покровительство добродушных партийных меценатов и плюнуть в харю "торжествующему хаму", всем этим слесарям, токарям и колхозникам. То, что подобная конфигурация не более чем ловушка, и что аристократы духа оказались в позорной зависимости от коммунистов и КГБ, стало ясно лишь через несколько лет.

К 1975 году опомнившиеся творцы из башни слоновой кости принялись метаться в поисках «формулы успеха», и вот тут-то «Достояние республики» пришлось бы ко двору. Но увы, фильм появился слишком рано и не был проанализирован адекватным образом.



А что Бычков? Следующий фильм Бычкова, «Русалочка» 1976 года, был поставлен опять-таки по сценарию Витковича и Ягдфельда, но не смог стать сенсацией, хотя это достойное кино. Взвинченная эмоциональность сюжета, на мой взгляд, контрастирует с подчёркнуто условным пространством фильма (напоминающим аналогичные поиски Юрая Херца, Войцеха Хаса и, разумеется, Жака Деми) и дистанцированной позицией «повествователя», в роли которого выступил блистательный Валентин Никулин. Как бы там ни было, фильм получился интересным, крайне усложнённым. Он не вызвал энтузиазма ни у рядовых зрителей, ни у советских интеллектуалов.

Дальше о Бычкове можно говорить только грустные вещи.



Он, как оригинальный художник, кончился ровно посреди карьеры, в 1977 году, на постановке фильма «Есть идея!», примыкающего к претенциозному трешу, типа «Разбудите Мухина» Якова Сегеля (1969 год), «Шаг с крыши» Радомира Василевского (1970), «Деревня Утка» Бориса Бунеева (1976) и тому подобное. В этих фильмах специфическая советскость расползалась во времени и пространстве, это была своеобразная ментальная экспансия в другие страны и эпохи свойственного советскому обывателю мировосприятия – с некоторой иронией по поводу подобной интервенции, а как же иначе, ведь книжка Бахтина про «карнавализацию» была интеллектуальным бестселлером.

«Есть идея!» расчётливо превращал творческий порыв в пошлую клоунаду: хороший пионер беседовал с Иваном Кулибиным из советских книжек о русских народных мастерах-самородках, неисчерпаемых и удивительных тульских косых левшей, и строил в воображении удивительные безопорные мосты. Фильм был сделан нарочито плохо, то есть, из-под грубости дизайна и нелепости операторской работы время от времени проглядывал щегольской почерк мастера-каллиграфа. Бычков был каллиграфом, но это фильм не спасло.

Потом последовало несколько проходных фильмов, из которых несколько выделяется ещё один оммаж Юраю Херцу – «Осенний подарок фей» - забавно, что через несколько лет Херц тоже экранизирует эту сказку Андерсена, назвав его «Калоши счастья».

Но кончилось всё халтурной экранизацией сказки ультраправого писателя Эдуарда Скобелева, не имеющей вообще никаких достоинств и стоящей в позорном ряду рядом с «Там на неведомых дорожках», «Пока бьют часы» и «Раз-два, горе не беда». Монстр культуры "застоя" сжевал тонкого и интересного художника, и никто не заметил гибели мастера.

https://alexander-pavl.livejournal.com/271074.html